Ольга Шумяцкая:  Цветы зла Лукино Висконти

«Я выбрал момент зарождения фашизма в Германии, чтобы рассказать историю насилия, кропролития и животного стремления к власти, и делал этот фильм для поколений, не знающих, что такое нацизм. Я больше думал о елизаветинской трагедии, персонажи которой в грандиозности своих преступлений и абсолютной приверженности злодейству обретают демоническое величие», – говорил Лукино Висконти о своем шедевре «Гибель богов». «Это шекспировская трагедия, поставленная как опера Вагнера», – писал критик Марсель Мартен. «Животный и чуткий, эстетически выдержанный плевок сарказма в сторону портрета человека с усиками», – так считал другой критик, подразумевая под «человеком с усиками» Гитлера. Сейчас, по прошествии почти 40 лет со дня выхода фильма на экраны, ясно, что это – самая грандиозная фреска, запечатлевшая истоки, расцвет и разложение фашизма.

     «Гибель богов» начинается со сцены семейного торжества, на котором младший отпрыск клана сталелитейных магнатов Эссенбеков, неврастеничный Мартин, шокирует публику, представ в имидже Марлен Дитрих из «Голубого ангела» – в цилиндре, боа из перьев и ажурных чулках. А заканчивается тем, что Мартин, затянутый в безупречную форму СС, медленно поднимает руку в фашистском приветствии. Между этими двумя сценами вместится инцест, насилие, педофилия, садизм, гомосексуализм и в конечном итоге гибель всей семьи.
     Вот вопрос: за что Висконти лично ненавидел фашизм? Не вообще, с общечеловеческой точки зрения, а лично? Ходят слухи, что в 1942 году он стал жертвой сексуального насилия в фашистском пансионе Яккорино, где, приговоренный к расстрелу, провел пятнадцать суток. Но это слухи. В том же 1942 году он снял свой первый фильм «Одержимость» по роману Джеймса Кейна «Почтальон всегда звонит дважды». «Фашисты требовали, чтобы я посылал им отснятый материал, а в ответ я получал приказ вырезать тот или иной кусок, – вспоминал Висконти. – Если слушаться, то нужно было резать решительно все!» Тем не менее фильм был доделан и даже показан в Риме. «В зал будто бросили бомбу – невозможно было представить, что такое вообще может идти на муссолиниевских экранах», – рассказывал Висконти. Но, отступая, фашисты прихватили картину с собой, изрезали, а негатив сожгли. К счастью, у самого Висконти сохранился контратип, с которого впоследствии печатались копии. Если бы не это, мы бы никогда не увидели фильма, в связи с которым впервые прозвучало слово «неореализм».
     «Гибель богов» Висконти снимает в 1969 году. Он уже не неореалист и даже вообще не реалист. «Гибель богов» – избыточное, перенасыщенное, живописное, эстетское зрелище, декадентское в том смысле, какой вкладывал в это слово сам режиссер: «способ оценивать мир». В этом мире каждый персонаж заключает сделку с дьяволом, а в гибели «малого» – человека ли, семьи ли – заключена гибель целого – страны, нации, культуры. Три ключевых момента держат композицию фильма. Два исторических и один вымышленный. Три момента – три ночи. Поджог Рейхстага. После него глава клана, старый Иоахим фон Эссенбек, соглашается сотрудничать срежимом и гибнет. Ночь Длинных Ножей. Пьяная гомосексуальная оргия, расстрел штурмовиков Рема и гибель сына старого Эссенбека. Ночь свадьбы, после которой кончают с собой мать Мартина и ее муж. Сам Мартин – ключевая фигура фильма. Именно Мартин, этот «цветок зла», одержимый комплексами, доведет до самоубийства девочку, которую он изнасиловал, мать, которой овладел, погубит брата, который просто хотел быть братом. Фашизм будет провоцировать его, предоставляя невиданные возможности для расцвета противоестественных «талантов», а он будет провоцировать фашизм – неужели и это можно, неужели то, что я делаю, вызывает одобрение и даже восторг? Считается, что тема сексуальной патологии фашизма в «большом» кинематографе была открыта именно Лукино Висконти в «Гибели богов». Между словом «фашист» и словом «извращенец» Висконти, никогда не скрывавший и не стеснявшийся своей нетрадиционной ориентации, ставит знак равенства.
     Сейчас трудно себе представить, каким был бы этот фильм, не встреть случайно Висконти начинающего актера и манекенщика Хельмута Бергера с его холодной арийской извращенной красотой, не влюбись в него и не вылепи из него настоящего артиста. Существует легенда, согласно которой лет за десять до знакомства с Бергером Висконти рисовал портрет молодого Делона. Получилось непохоже. И лишь впоследствии выяснилось, что сквозь черты Делона пророчески проступают холодный взгляд и точеные черты австрийца. Наверное, это была любовь с первого взгляда. Бергер оказался совершенным физическим воплощением идей режиссера, их материальным слепком – позже он сыграл у него в «Людвиге» и «Семейном портрете в интерьере». Говорят, умирая, Висконти держал в руках два портрета: Бергера и Марлен Дитрих. «Трагедия моей жизни в том, что я овдовел в 32 года», – писал в автобиографии Бергер, чья карьера после смерти Висконти пошла прахом.
     Картина «Гибель богов» получила приз за режиссуру на Венецианском кинофестивале в 1970 году, была номинирована на «Оскар», «Золотой глобус», произвела переворот в кино и вызвала огромное количество подражаний. Критика писала, что «переворот был связан с новым отношением к нацистской теме. Вместо психологической драмы, где все подчинено правде характеров и логике поступков, Висконти предложил трагедию, в которой, как и полагается, властвует рок». А самым ярким примером подражания стал «Ночной портье» Лилианы Кавани, где роковая страсть вопреки всему приводит к гибели бывшую узницу и надзирателя концлагеря, сыгранных висконтиевскими актерами, словно позаимствованными у «Гибели богов», – Шарлоттой Рэмплинг и Дирком Богартом.