Равинский Д.К.
Фонды и вкусы – что им Гекуба?

     Российский книжный рынок в последнее время переполнен так называемой низкопробной литературой, возникает проблема комплектования библиотечных фондов такими книгами. Тема «цензуры вкуса» давно исследуется и находит свое отражение в американской профессиональной печати.
     Взгляд на библиотекарей как на «апостолов культуры» – так называется книга, посвященная роли библиотекарей в американском обществе (1) прочно утвердился в средствах массовой информации и является, по существу, автоконцепцией этой профессиональной группы. Надо сказать, что подобный взгляд имеет глубокие исторические корни.
     Создание в XIX в. сети публичных библиотек в Соединенных Штатах – прежде всего на северо-востоке – происходило под лозунгом сохранения и распространения «высокой культуры», которая понималась как англосаксонская культура белых протестантов среди иммигрантов, хлынувших в Америку из стран Южной и Восточной Европы. Хотя реальная картина вкусов читающей публики нередко удручала «апостолов культуры», сама концепция публичной библиотеки как канала распространения «хороших книг» сомнению не подвергалась.
     Пожалуй, наиболее четко сформулировал эту концепцию «отец-основатель» американского библиотековедения Мелвил Дьюи: «Не требует доказательств, что лучше всего и дешевле всего материалы для чтения распространять через абонементы библиотек и мало кто будет спорить, что самое большое влияние на людей оказывает печатная страница и что влияние наиболее надежно и сильно направляется через библиотеки… Библиотекарь публичной библиотеки должен следить, чтобы его библиотека содержала, насколько это возможно, лучшие книги на лучшие темы, тщательно учитывая интересы конкретной общины. Затем, располагая лучшими книгами, он должен среди жителей, среди учеников пробудить желание прочесть эти книги… Такой библиотекарь найдет достаточно тех, кто готов отдать себя его влиянию и руководству и, при компетентности и энтузиазме, он скоро сможет формировать чтение, и через него – мышление целой общины» (2).
     Это кредо Дьюи сформулировал в 1876 г. Но практически тогда же на страницах библиотечной печати получила концептуальное выражение и другая точка зрения. В 1894 г. Library Jornal опубликовал статью Дж. Коула, в которой, в частности, заявлялось: «Мы не должны извиняться за вкусы широкой публики, проявляющиеся в высоком проценте спроса на беллетристику, обнаруживаемом всей библиотечной статистикой. Этот факт, неприятный, может быть, для теоретиков, остается фактом практически для всех библиотек, из него может быть сделан только один вывод – существует спрос, который требует удовлетворения, и при правильных действиях можно добиться положительного эффекта. Если публичная библиотека существует для широкой публики, которая и поддерживает ее, а не для кучки ученых людей, оказавшихся в этой общине, она должна удовлетворять этот спрос, иначе публика лишит ее своей поддержки» (3).
     Аргументы, сформулированные в статье Коула, стали в полном смысле слова классическими и воспроизводились на разных витках развития библиотечной идеологии в США. Свое воплощение они нашли и в маркетинговом подходе, утвердившемся в последние десятилетия. Однако и его отторжение частью библиотечных работников остается неизменным. Один из них, М.Л. Боб, опубликовал в 1982 г. статью. Автор протестует против попыток обосновать необходимость наличия в библиотеках «низкой» литературы ее высоким удельным весом в статистике книговыдачи. «Дайте им того, что они хотят!» – стало лозунгом многих библиотековедов. М.Л. Боб пишет: «Идея уверенности потребителя игнорирует тот факт, что вкусами легко манипулировать, на них влияют внушение, привычка, пример, и вкусы постоянно меняются, определяясь такими факторами как дела и сравнительная доступность, не говоря уже о рекламе… Идея суверенности потребителя также игнорирует вопрос о его компетентности и образовании, либо об отсутствии вышеупомянутых и тот факт, что существуют те, в чьих интересах раздувать ажиотаж, чтобы продать побольше» не была – и не должна быть – такой же, как у рыночных учреждений. <…> Я должен сделать революционное заявление: библиотекам нечего продавать. Поскольку библиотеки не взимают плату за свои услуги им, по определению, нечего продавать… Конечно, они оплачиваются налогами, и можно подумать, что они должны продавать себя и свои цели соответствующим юридическим институтам. Но в чем тогда их цель? В том, чтобы выдать возможно большее число единиц? <…> Публичные библиотеки создаются обществом, чтобы служить целям самомотивации, саморегулирования, самообразования, дополняя институты формального образования.<…>. Исследования показывают снова и снова, что читатели выбирают книги чаще всего у полок. То, что доступно – то они и берут» (4).
     Интересным проявлением этой позиции является отношение библиотечного сообщества к социологическим исследованиям, выясняющим массовый читательский спрос и отношение американцев к библиотекам. Видный библиотековед М. Харрис рассматривал эту проблему в связи с тремя масштабными исследованиями отношения американцев к библиотекам и чтению, проведенным в 1970-е годы (5).
     Так, в 1978 г. служба Янкеловича по заказу Группы изучения книгоиздания провела опрос по теме «Чтение и приобретение книг: изучение характера чтения и путей приобретения книг американской публикой». В том же году по заказу Американской библиотечной ассоциации Институт Гэллапа исследовал «Чтение книг и пользование библиотеками: изучение навыков и представлений». Наконец, третье крупное исследование – «Американский мужчина: обзор и анализ взглядов американских мужчин. В расцвете лет» – было предпринято в 1977–78 гг. службой Харриса по заказу небезызвестного журнала «Плэйбой». Под цветущим возрастом понимался возраст от 18 до 49 лет. Исследование касалось многих аспектов: семейная жизнь, любовь и секс, работа, политика, досуг и т.д. Существенное место занимали сведения о читательском поведении.
     Подчеркнем, что эти опросы были отнюдь не ординарным явлением американской традиции изучения библиотек и чтения, сопоставимом только со знаменитым исследованием Б. Берельсона «Библиотечная публика» (1949 г.).
     По мнению М. Харриса, полученные результаты выдвигают перед библиотекарями дилемму: признать неудачу своей миссии «возвышения к культуре» и подчиниться основанным на массовой культуре требованиям публики предоставлять отдых и развлечение – или отвергнуть результаты, не совпадающие с их профессиональными притязаниями. Согласно Харрису, стандартной реакцией является второе решение. В частности, исследования показали, что читатели редко обращаются к библиотекам за книгой для чтения. По данным Института Гэллапа только 11% читаемых книг взяты в публичной библиотеке, а самая читающая группа (женщины в возрасте от 18 до 34 лет, окончившие колледж) только одну из десяти прочитанных книг берут в библиотеке. Но, как ни странно, три четверти опрошенных высказали «удовлетворение» фондами библиотек.
     Низкий процент обращения американцев к библиотекам не смутил библиотекарей. Типичной реакцией, по мнению М. Харриса, стала статья А. Плотника в American Libraries под язвительным названием «Обнаженным явился читатель». А. Плотник описывает «безнадежного непользователя» библиотек как «женщину, которая боится темноты и коммунизма, а больше всего радуют ее гладко выбритые мужчины». Вывод очевиден: «Что ей Гекуба? Что она Гекубе?» В язвительности автора есть еще одна сторона. Согласно исследованиям, читают больше женщины, а основную массу чтения составляют романы в мягких обложках. Отсюда – проблема отношения американских библиотекарей к дамским романам (Romances). Не нужно доказывать, сколь велико место «романсов» в сегодняшней издательской деятельности. В США их производство давно стало «процветающей отраслью промышленности». По мнению одной видной деятельницы издательского бизнеса, дамские романы составляют около половины всей продаваемой беллетристики в бумажных обложках, в месяц выходит из печати более 150 произведений этого жанра (6).
     Общеизвестно, мягко говоря, сдержанное отношение американских библиотекарей к дамским романам. «Для библиотекаря признаться в чтении и симпатии (подчеркнуто автором – Д.Р.) к формульным романсам – это профессиональный эквивалент признания в социальной болезни. Моей читающей романсы подруге с безупречной профессиональной репутацией было недавно сказано коллегой-библиотекарем, что романсы читают только побитые жены». Этим утверждением открывается блестяще написанная статья американской библиотекарши, посвященная дамским романам (7).
     Не столь блестяще, но очень искренне написана статья-обращение трех библиотекарей (двух женщин и мужчины) из небольших библиотек Аризоны, помещенная в 1995 г. в одном из библиотечных журналов (8). Статья называется «Библиотекарь как жалкий сноб: Почему романс?» По мнению «библиотекарей из глубинки», романс – это последний жанр, который они считают себя вправе подвергать цензуре. Хотя факты говорят, что многие видят в этом свой социальный долг. Используются как прямые методы цензуры – отказ от приобретения романсов, так и косвенные – негативные комментарии в беседах с читателями. Но, провозглашают авторы статьи, цензура есть цензура, и даже если вы не любите романсы, ваша профессиональная обязанность – защищать право других любить и читать их. В наше профессиональное кредо не входит сознательное препятствование чтению чего-либо. Даже романсов.
     Надо сказать, что в последние годы отношение библиотечного сообщества к дамским романам меняется – по крайней мере, в профессиональной периодике. Появляются специальные статьи, посвященные комплектованию библиотек книгами этого жанра, а в книжных обозрениях, печатаемых в Librari Jornal время от времени выделяется специальный раздел «Романсы». Однако нас интересует проблема, поставленная в статье аризонцев, – право библиотекарей осуществлять «цензуру вкуса». Напомним, что в свое время была сделана попытка возложить на библиотекарей почетную миссию «защиты человечества от плохих книг». Это сделал выдающийся испанский философ Ортега-и-Гассет в своем знаменитом эссе «Миссия библиотекарей», где утверждал: «Дело не только в том, что есть уже слишком много книг; дело в том, что они постоянно производятся в угрожающем количестве. Многие из них бесполезны или глупы и их наличие представляет собой для человечества очередное бремя, которое легло тяжелым грузом на его и без того согбенные плечи». И далее: «Существенная часть серьезных социальных проблем, возникающих в настоящее время, обусловлена тем, что люди среднего ума забили себе головы полученными по инерции, которые они поняли только наполовину, то есть забили себе голову псевдомыслями. В этой связи я представляю себе будущего библиотекаря в виде фильтра, который должен встать между бурным потоком книг и человеком» (9).
     Как известно, библиотечное сообщество, прежде всего американское, отвергло сформулированную Ортега-и-Гассетом концепцию как «антидемократическую» и «протофашистскую». Однако, как показывают приведенные выше суждения, идея противостояния «потоку низкопробной литературы» отнюдь не чужда профессиональному сознанию американских библиотекарей. В 1953 г. (в разгар эпохи маккартизма) эту проблему попытался решить известный библиотековед Л. Эшейм, опубликовав «одну из самых влиятельных статей в истории современного библиотековедения» – «Не цензура, но отбор», в которой настаивал на принципиальном различии между этими двумя понятиями. Суть позиции Эшейна заключалась в том, что библиотекари могут отбирать лучшее, но не могут его предписывать.
     В заключение коснемся еще одной проблемы, связанной с качественным отбором при комплектовании американских библиотек. Речь идет об институте журнального рецензирования новых книг, оказывающем самое мощное воздействие на практику комплектования. Согласно одному из исследований, посвященному влиянию различных факторов на комплектование (10), библиотекари «выбирают» книги, пользуясь ограниченным кругом журналов, имеющих отделы рецензий. При этом 20–30 крупнейших издательских фирм выпускают большинство книг, рецензируемых в шести ведущих библиотечных журналах, которые главным образом и влияют на мнение библиотекарей. Для книг других издательств маловероятно получить отзыв в этих журналах и, соответственно, быть приобретенными библиотеками. Еще один важный вывод: количество отзывов более важный фактор, чем их положительный характер.
     Как же объясняют принципы отбора книг для рецензирования сами сотрудники библиотечных журналов? Редактор отдела рецензий Library Journal пишет: «Мы выбираем книги, которые обращены скорее к широкому читателю, чем к специалисту, и те, что, по нашему мнению, будут читать спустя пять лет. Мы стараемся выбрать книги, которые сказали что-то новое и сказали это по-новому, так же, как книги, освещающие трудный вопрос или синтезирующие большой объем знания. И, разумеется, мы ищем потенциальную классику» (11).
     С особенной остротой вопрос отбора книг для рецензирования – и о праве рецензента выносить оценки – стоит, когда речь идет о «спорных» книгах. Одна из таких книг – «неортодоксальная» книга о Геббельсе – была не рекомендована журналом для комплектования. В связи с этим владелец издательства заявил, что «Иозеф Геббельс, вне сомнения, хохочет сейчас в аду, поскольку ничто не доставляло ему такого удовольствия, как сожжение книг». В ответ сотрудник Librari Jornal высказал свое «кредо»: «Отвергнуть книгу, с любой точки зрения – это вовсе не геббельсовское «сожжение книг». Библиотекари нуждаются в аргументах, чтобы не покупать плохие книги, также, чтобы покупать хорошие. Рецензии дают библиотекарям все аргументы, в которых они нуждаются. Если в вашей библиотеке есть спрос на книгу, отмеченную в рецензии как «спорная», и вы считаете резонным удовлетворить такой спрос – сделайте это. Но не приобретайте эту книгу просто так, чтобы заполнить пробел в фонде».
     Таковы некоторые аспекты темы, продолжающей вызывать споры в американской библиотечной печати. Подобно проблеме политической цензуры, однозначное решение здесь вряд ли возможно. Но широкое обсуждение этих «вечных вопросов» библиотечным сообществом плодотворно. И поэтому мы стремимся привлечь к нему внимание российских библиотекарей.
 
     1. Garrison. D. Apostler of Culture // Library Journal. – № 7. – 1979.
     2. Цит. по: Advances in Librarianship. – Vol. 11, № 7. – 1981. – Р. 111.
     3. Coll G.W. Fiction in Libraries: А Plea for the Macses // Library Journal. – Vol. 121, № 11, June 15. – 1996. – P. 8.
     4. Bob M.L. The Case for Quality Book Selection // Ibid, Р. 52-53.
     5. См.: Advances in Librarianship. – Vol. 11, № 11. – 1981. – Р. 113-132.
     6. См.: Wilson library bulletin. – 1995. – Р. 31.
     7. Mary K. Chelton Bliss. The Audince appeal of Formula Romances // Library Journal. – Vol. 116, № 12. – Р. 44-49.
     8. Shelli Mosley, John Charlesa. Julie Havir the Librarian as Effete Snob: Why Romance? // WLB. – 1995. – Р. 24-25, 114-115.
     9. Ортега-и-Гассет, Х. Миссия библиотекаря // ВНИ: Человек читающий. – М., 1989. – С.321-322.
     10. См.: Advances in Librarianship. – Vol. 14. № 12. – 1986. – Р. 244-245.
     11. Library Journal. – Vol. 120, № 19; Vol. 15. – Р. 58.

 
     В отечественной печати данная тема также рассматривалась в следующих публикациях:
 
     Равинский Д.К. Библиотеки и цензура: дилеммы профессиональной публицистики // Библиотечные фонды в контексте современного библиотековедения. – СПб, 1995. – С. 91-89.
     Дубровская М.М. К вопросу о социальных функциях английских и американских публичных библиотек // Библиотековедение и библиография за рубежом. – 1988. – Сб. 117. – С. 109-120.