Library.Ru {2.5} Литературные имена




Читателям Литературные имена Д. С. Самойлов

Давид Самойлович САМОЙЛОВ




  Ресурсы интернета

Давид Самойлов: мне выпало счастье быть русским поэтом

На сайте:

  • Несколько слов о Давиде Самойлове: высказывания Яана Кросса, Сергея Наровчатова, Евгения Евтушенко, Павла Антокольского, Сергея Чупринина
  • Давид Самойлов о себе
  • Пярнуский период
  • Пярнуский альбом
  • Музей
  • Стихи
  • Библиография


Биография и личность Давида Самойлова

Люди. Biography and People’s history


Поэзия Московского университета: от Ломоносова и до…


Энциклопедия «Кругосвет»
Определяя свое поэтическое самоощущение, Самойлов написал: «У нас было все время ощущение среды, даже поколения. Даже термин у нас бытовал до войны: „поколение 40-го года“». К этому поколению Самойлов относил друзей-поэтов, "Что в сорок первом шли в солдаты / И в гуманисты в сорок пятом". Их гибель он ощущал как самое большое горе. Поэтической "визитной карточкой" этого поколения стало одно из самых известных стихотворений Самойлова Сороковые, роковые (1961).

Мегаэнциклопедия Кирилла и Мефодия


С.С. Бойко. Биография Д. Самойлова
Семья. ИФЛИ и начало поэзии. Война. «...И лишь потом во мне очнулось!..». Лирика. Поэмы. Детские стихи и переводы.

Д. Самойлов. Несколько слов о себе
Отец – моё детство. Ни мебели квартиры, ни её уют не были подлинной атмосферой моего младенчества. Её воздухом был отец.
До школы я много болел, поэтому рано выучился читать. Стихи начал писать рано, скорей всего не из подражания, а по какой-то внутренней потребности. (…) Однажды погожим утром (…) памятного лета 1926 года (…) я сочинил первые в жизни строки:
Осенью листья желтеть начинают,
С шумом на землю ложатся они.
Ветер их снова на верх поднимает
И кружит, как вьюгу в ненастные дни.


Давид Самойлов. Поколение сорокового года
Однажды в крошечной прокуренной насквозь комнатке за кухней – у Павла Когана – мы говорили об учителях. Их оказалось множество – Пушкин, Некрасов, Тютчев, Баратынский, Денис Давыдов, Блок, Маяковский, Хлебников, Багрицкий, Тихонов, Селывинский. Называли и Байрона, и Шекспира, и Киплинга. Кто-то назвал даже Рембо, хотя он явно ни на кого не влиял.
Из книги: Сквозь время. Сборник. М., «Советский писатель», 1964, 216 с.


Евгений Евтушенко. Давид Самойлов
Стихи писал с детства. Но первыми его публикациями были переводы – с албанского, польского, чешского, венгерского. Он даже принят был в Союз писателей как переводчик. В него как в поэта мало кто верил, за исключением красавицы-жены, Бориса Слуцкого и нескольких родственников и близких друзей.
Источник: Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е. Евтушенко. Минск-Москва, «Полифакт», 1995


Александр Давыдов. 49 дней с родными душами
Лирические воспоминания сына Давида Самойлова
Отец сносил драматизм своей жизни с достоинством и мужеством, но трудно справлялся с драмой самого существования в мире. Он старался сохранять простой и трезвый взгляд на жизнь, высмеивая утонченность чувств, а в душу свою он не то чтобы не заглядывал, но старался не до глубин. Отец огорчался мелкими проступками чувства, как, например, недостаточной глубиной какой-либо эмоции в должном случае, но притом отказывался признать сложность и неразъясненность человеческой души как таковой. Он, избегая тягостного и невнятного, старался быть человеком света, но тень растягивалась к закату, и Отец с годами все хуже помещался в творимый им блестящий и обаятельный образ, в котором скапливал все светлое и благодатное в своей натуре. Этот образ носил его детское дурашливое имя. От тени Отец откупался мелкими жертвами, не зная, а точней, не желая знать, из каких чернейших глубин растет ее корень. Он вел дневник и там вдруг представал едва ль не придирчивым брюзгой, выворачивая наизнанку свои отношения с людьми. Так прячут взгляд в темноту, чтобы поберечь уставшие глаза. Отец стремился к классической простоте, тем заслоняясь от сложности собственной натуры. Сколь глубоко он в этом преуспел, свидетельствуют его стихи. Словно б в самой сердцевине своей личности Отец выстроил хрустальный дворец. Стихи — тому и причина, и следствие. Отец совершил большой душевный труд, преодолев дьявольский государственный соблазн и гармонизировав хаос войны. Он смирил тьмы демонов, не чураясь их, а мужественно выходя им навстречу, не вооруженный, кажется, ничем, кроме своего мудрого простодушия, долгие годы остававшегося цельным. Но я верю, что также и оберегаемый молитвой своего отца. Податливый в отношениях с людьми, Отец оказался силен.


Игорь Шевелев. Интервью с сыном поэта – Александром Давыдовым
В самой сердцевине личности отец выстроил хрустальный дворец. Стихи – и причина, и следствие. Отец совершил большой душевный труд, преодолев дьявольский государственный соблазн и гармонизировав хаос войны. Он смирил тьмы демонов, не чураясь их, а мужественно выходя им навстречу, не вооруженный ничем, кроме мудрого простодушия, долгие годы остававшегося цельным.

Самойлов Давид: 85 лет со дня рождения: «Ирония – защита чести…»
Самойлову – юному, молодому и зрелому – всегда была присуща особая ирония, – та, которая позволяет легко относиться к серьезным вещам, быть недовольным собой, но не брюзжать, жалеть близких и заботиться товарищах… Эта ирония давала ему силы понимать всю глубину мира и меру ответственности перед ним.

Игорь Шевелев. О Давиде Самойлове и его дневниках
Замечательный поэт вел дневник всю свою жизнь, начиная с 14 лет. Тогда он размышлял о своих школьных влюбленностях, о конспекте статьи Ленина о Толстом, о комсомоле. Потом был ИФЛИ, дружба с Коганом, Кульчицким, Наровчатовым, Слуцким, Потом был фронт. Литературный быт, «внутренняя эмиграция» в Пярну, признание. Перед читателем проходит огромная жизнь страны и поэта, эту жизнь видящего изнутри. Шутка ли, 55 лет дневника! Последняя запись сделана за четыре дня до скоропостижной смерти Давида Самойлова. Он волнуется о близких, жалуется на непреходящую тоску, как всегда отмечает, кто был в гостях.

Виктор Кузнецов. «…И мы едем и едем куда-то»
Василия Яна можно считать первым литературным наставником Давида Самойлова. Возвратившись после войны из Германии, начинающий поэт привез старшему другу два сборника стихов Рейнера Рильке, которого Василий Ян высоко ценил и с которым был лично знаком в 1920-е годы. Молодой поэт-фронтовик в тот вечер читал старому прозаику свои стихи о войне. И хотя сам Давид Самойлов говорил о них, как о «невызревших», Яну они понравились…

Г. Ефремов. Жёлтая пыль: Заметки о Давиде Самойлове
А по-моему, как раз Давид и был человеком славы. Общественным, социальным, компанейским – как ни называй. Не мог без людей, без мыслей о них, без их слов – участия и одобрения. Его жизнь сопровождал какой-то смутный и неотступный гул – леса, или моря, или толпы?...

Несколько слов о Давиде Самойлове
Высказывания Яана Кросса, Сергея Наровчатова, Евгения Евтушенко, Павла Антокольского, Сергея Чупринина.
«Биография поэта была биографией поколения. Эти определения легко можно поменять местами и сказать, что биография поколения явилась биографией поэта». (Сергей Наровчатов)


Николай Якимчук. Давид Самойлов: «Я – человек неожиданный!»
Давид Самойлов был личностью многообразной. Мудрец и гуляка. Острослов и мастер почти научных формулировок. Просветленно, моцартиански смотрящий на мир, но иногда по-ницщеански упадающий духом.
Непостижимым образом все это разнообразие уживалось в одном человеке.
Гармония искала поэта Д. Самойлова и он отвечал ей тем же.


Анна Марченко. Есть философия ухода…
Размышления Д. Самойлова о смерти, вере и Боге в свете учения Католической Церкви.

Юрий Павлов. Жизненные слабости Давида Самойлова


Давид Самойлов «Мы живем в эпоху результатов...»
Переписка с Л.К. Чуковской.
Переписка Давида Самойлова и Лидии Чуковской
Роман о дружбе, блестящая психологическая проза, образец уважительного разговора двух интеллигентов, обладающих зачастую разными взглядами – так отзываются о книге читатели.

Сергей Шаргунов. Древний город в полосах вина
«А мы такие молодые...» – строчка из хрестоматийного стихотворения.
Самойлов – древний автор. Даже звучание его имени навевает древнюю скорбь. Острые тени, засуха, каменные развалины города, где четкость архитектуры естественно сочетается с провалами.
Давид Самойлов – поверженный великан, свежерухнувший Голиаф еще в облачках пыли.


Ольга Ильницкая. Сидели ласточки на стенке
Воспоминания о встрече с Д. Самойловым
Не каждый день разговариваешь с большими и настоящими Поэтами. Со мной оба были заинтересованно-внимательно-ласковы, расспрашивали – на вопросы я отвечала, а сама – ничего! Так заклинило, что сжалились и – отпустили с Богом. Но – поцеловали оба. Вроде как – благословили.


Давид Самойлов. В кругу себя
Составитель и автор комментариев Геннадий Евграфов.

Геннадий Евграфов. Роман с Мавзолеем
«Роман с дочерью вождя ДС (Давид Самойлов) называл романом с Мавзолеем. Их отношения не прерывались в течение нескольких лет – Светлана хотела довести дело до брачного венца. Но стать зятем даже почившего в бозе вождя всего чего только было можно и чего нельзя? Для молодого поэта это было слишком».

Геннадий Евграфов. Абрам Хайям
Геннадий Евграфов: «Несколько предварительных замечаний. Не хочется писать ни стихи, ни прозу. Время, что ли, на дворе такое? „Февраль. Достать чернил и плакать“? Чернил давно нет, слезы высохли еще раньше, чем исчезли чернила. Что остается? Компьютер. Вот и взялся за воспоминания, чтобы, как умею, запечатлеть время, в котором пришлось жить, людей, с которыми пришлось дружить или встречаться. Одним из таких людей был Давид Самойлов. Другим – Игорь Губерман. О них речь».

Геннадий Евграфов. «Кто устоял в сей жизни трудной...»
Воспоминания о Давиде Самойлове и его роли в издании альманаха «Весть».

Ирина и Виталий Белобровцевы. Ему дивился городок Пернов
В середине семидесятых годов в Эстонии самопроизвольно возникло новое явление – сюда явился (явил себя) поэт Давид Самойлов.

Памяти Давида Самойлова. Сказано слово, дописана сага…


Виктор Перелыгин. Несостоявшийся музей
О попытке создания мемориального музея Давида Самойлова в Пярну.

Произведения Давида Самойлова

Стихи

Дай выстрадать стихотворение…


Пярнуские элегии


Проза
Отгремели грозы.
Завершился год.
Превращаюсь в прозу,
Как вода в лед.
  • Анна Андреевна (Из «Памятных записок»)
    Я знал Ахматову в период второй славы и несколько лет пользовался ее доброжелательством и доверием.
    Между двумя славами лежала пора полузабвения. Ахматова была отторгнута от читающей публики (помню, говорила, что собраны десять сигнальных экземпляров невышедших книг).
    Мы, молодые поэты довоенной поры, конечно, прочли то, что было когда-то издано. И даже хранили на книжных полках «Четки» и «Anno Domini» рядом с «Верстами» Цветаевой, «Камнем» Мандельштама и «Тяжелой лирой» Ходасевича. Казалось, это поэты ушедших времен.
    Ахматова казалась традиционной, и легко познаваемой, и сразу знакомой. Много позже я понял, что это не так. «Знакомость» Ахматовой оттого, что она предельно естественна, как явление природы.
  • Краткий карманный матримониальник для девиц

Эпиграммы. Эпитафии


Статьи о творчестве Давида Самойлова

Евгений Евтушенко. Тихо оказавшийся классиком
Из антологии Евгения Евтушенко «Десять веков русской поэзии»
Он единственный написал о Пушкине так, будто тот был его всегдашним собутыльником, когда даже невыносимая «андроповка» чудодейственно преображалась во «Вдову Клико». От Пушкина Самойлов унаследовал искрящуюся легкость стиха. И двигался он по жизни так же легко, импровизационно, но за застольной беспечностью Самойлова скрывалась постоянная работа острого, порой безжалостного ума, что особенно ощущается в его дневниках. И почти невесомое перо перепархивало от лубочного скоморошества к пушкинско-шекспировской трагедийности. Самойлов пробовал еще раз перевести на наш упрямо не поддающийся язык «Пьяный корабль» Артюра Рембо, в серьезном исследовании старался спасти малютку-рифму, раздавливаемую терриконовыми громадами пустопородного верлибра, и всё делал воздушно, грациозно, не надрываясь.


Немзер А.С. Часовой и звезда: О поэзии Давида Самойлова
Лучшие годы Давида Самойлова – семидесятые. Не потому, что в предыдущие и последующее десятилетия он писал «хуже». Во-первых, кому что нравится. Во-вторых же, как представить себе нашего поэта без стихов более ранних («Сороковые», «Старик Державин», «Дом-музей», «Шуберт Франц», «Перед снегом», «Названья зим», «Конец Пугачева», «Пестель, поэт и Анна», «Смерть поэта» и т. д.) и более поздних («Голоса за холмами», «За перевалом», «Памяти Антонины», «Играй, Игнат, греми, цимбал!..», «Мне выпало счастье быть русским поэтом», «Беатриче», «Убиение углицкое» и т.п.). И уж конечно, не потому, что семидесятые были мечены знаком внешнего благополучия.
Источник: Послесловие к сборнику: Давид Самойлов. «Мне выпало все...». М., «Время», 2000.


Револьд Банчуков. Три перевала, или известный и неизвестный Самойлов
А сейчас я познакомлю вас, уважаемые читатели, с неизвестным вам стихотворением Д. Самойлова, которое около сорока лет распространялось в списках. Знали его фактически единицы, о нем никто не говорил, не писал, как будто его и не было в природе. Даже в статьях о Самойлове, принадлежащих перу таких серьезных и объективных исследователей современной поэзии, как Сергей Чупринин и Игорь Шайтанов, даже в книге Вадима Баевского «Давид Самойлов. Поэт и его поколение» (1986) нет и намека на стихотворение «Если вычеркнуть войну...».

Ионас Мисявичюс. И что нельзя беречься
Это тот Давид Самойлов, который «зарастает памятью, как лесом зарастает пустошь», для которого «Сороковые – роковые», у которого «Крылья холопа» и «Струфиан», «Снегопад» и «Сон о Ганнибале», «Старик Державин» и «Пестель, поэт и Анна», «Ближние страны» и «Старый Дон-Жуан», «Соловьи Ильдефонса-Константы». Это и его переводы «Собора» Ю. Марцинкявичюса, «Пярнуские элегии» и «Волна и камень», «Голоса за холмами» и «Уйти, раствориться в России».
И еще многое, и многое, что может нас утешить и согреть в любую погоду и годину.


Станислав Рассадин. Звезда Давида
В поэзии Самойлова сосуществуют, подчас противоборствуя, две стихии. Отчетливое пушкинианство («…Из поздней пушкинской плеяды… Мы, послушники ясновидца…») — и то, что я еще давно, при жизни Самойлова, назвал лирической эксцентрикой.

Юрий Колкер. Поэт с эпитетом
При жизни Самойлов оставался на вторых ролях. До эпохи покупных премий не дожил. К старости – вырос: о нем, не без помощи и напора со стороны Анатолия Якобсона, пошел доброжелательный шепот. Дальше – смерть помогла. Мертвых не только у нас «уважают», это всюду так: умер физик – одним физиком меньше, умер поэт – одним поэтом больше. Наступила слава, негромкая, но именно та, которой душа ищет: когда умные и образованные люди знают и ценят поэта.

Михаил Эпштейн. Природа, мир, тайник вселенной…
Природа в стихах Самойлова проста и естественна, чужда какой бы то ни было изысканности, неистовости, экзотики. Люблю пейзаж без диких крепостей, // Без сумасшедшей крутизны Кавказа, // Где ясно все, где есть простор для глаза, – // Подобье верных чувств и сдержанных страстей" («Начало зимних дней»).

Центр развития межличностных коммуникаций
Давид Самойлов – один из самых «историчных» советских поэтов (при этом его творческие изыскания отнюдь не ограничивались прошлым). В его стихотворениях, поэмах, драматических сценах живут и действуют Анна Ярославна и Марта Скавронская, Бертольд Шварц и царевич Дмитрий, Шуберт и Моцарт, Иван Грозный и Андрей Курбский, Петр I и Меншиков, Абрам Ганнибал и Емельян Пугачев, Державин и Дельвиг, Пушкин и Пестель, Бонапарт и Александр I...
Поэтому так любят историки и публицисты цитировать стихи Самойлова, находя в них дополнительные образные аргументы. Пишущий о природе русского самодержавия приведет слова самойловского Меншикова:
А в Русском государстве нет вторых,
Есть только первый, а за ним последний...


Кирилл Решетников. Упрекал себя в стихах: «Пишу я редко и мало»
Беседа с сыном писателя – главным редактором журнала «Комментарии» Александром Давыдовым
– Вы знаете, вообще он всегда говорил, что пишет мало. Даже упрекал себя в стихах: «Пишу я редко и мало». На самом деле остался большой архив, его исследовал и я, и его вдова Галина Ивановна Медведева. Там мы обнаружили огромное количество стихов. Но они уже практически все опубликованы – десятки, если не сотни стихотворений, и, кстати, среди них есть отличные. Даже, как говорили, какой-то «второй» Самойлов открылся.


Загадка одного стихотворения
И вдруг это стихотворение, опубликованное в журнале «Знамя» (2003, № 10). «Года-любовь» – словосочетание, заключенное в кавычки – это ведь не цитата, это ведь наверняка название! Женщина, которая тоже пишет стихи, женщина, чьи инициалы поддаются расшифровке. Это ведь не рассеянная женственность, как определял присутствие женщин в лирике отца его сын Александр. «Я зарастаю памятью, как лесом зарастает пустошь…». И тоже инициалы… Да где же это столь любимое многими стихотворение?

Галерея

Пярнуский альбом
53 фотографии Давида Самойлова и его близких.

12 фотографий: Давида Самойлова; дома, в котором он жил; его кабинета


Люди. Biography and People’s history
4 фотографии разных лет.

Давид Самуилович Самойлов «Собрание стихотворений в чтении автора»

Давид Самойлов «Давай поедем в город...». Читает З.Е. Гердт


Несколько вариантов песни «Когда мы были на войне» на стихи Д. Самойлова
Исполнение Александра Мордвинова и Виктор Столярова, группы «Аккустические ботинки», Татьяны Сергеевой, Александра Харчекова, Пелагеи.

Библиография

Википедия


Словари и энциклопедии на Академике


Мегаэнциклопедия Кирилла и Мефодия


Давид Самойлов мне выпало счастье быть русским поэтом
Библиография изданий книг Давида Самойлова

Публикации произведений Д. Самойлова и статей о нем. 1989–2006 гг.




Сороковые, роковые,

Свинцовые, пороховые...

Война гуляет по России,

А мы такие молодые!

Эти ставшие уже хрестоматийными строки принадлежат Давиду Самойлову. «Где бы ни звучала эта строфа, – писал Евгений Евтушенко, – на вечере поэзии из уст самого поэта, или на концерте художественной самодеятельности, или в Театре на Таганке, или в глубине нашей памяти, – за ней сразу встает Время. А ведь это только четыре строчки!». Эти строки стали поэтической «визитной карточкой» целого поколения поэтов – поколения 40-х годов.

Давид Самойлович Самойлов (его настоящая фамилия Кауфман) родился 1 июня 1920 года в Москве. Интеллигентная семья, прекрасная школа, МИФЛИ – объединение гуманитарных факультетов, выделенное из состава МГУ. В студенческие годы (с 1938 по 1941 год) Самойлов подружился с поэтами, которых вскоре стали называть представителями поэзии «военного поколения». «Мне повезло в товарищах и учителях. Друзьями моей поэтической юности были Павел Коган, Михаил Кульчицкий, Николай Глазков, Сергей Наровчатов, Борис Слуцкий. Учителями нашими Тихонов, Сельвинский, Асеев, Луговской, Антокольский. Видел Пастернака. Встречался с Ахматовой и Заболоцким. Не раз беседовал с Мартыновым и А. Тарковским. Дружил с Марией Петровых. Поэтическая школа была строгая» – вспоминал поэт. Самойлов занимался в неофициальном творческом семинаре поэта И. Сельвинского, который добился публикации стихов своих учеников в журнале «Октябрь» (1941, № 3). В общей подборке Самойлов опубликовал стихотворение «Охота на мамонта», в котором дал поэтическую картину движения человечества по пути прогресса.

Образование пришлось прервать в 1941 году. В начале Отечественной войны он рыл окопы под Вязьмой, затем был пулеметчиком, а затем – комвзвода разведки. В воспоминаниях Самойлов впоследствии написал: «Главное, что открыла мне война, – это ощущение народа». В 1943 Самойлов был ранен; ему спас жизнь друг, алтайский крестьянин С.А. Косов, о котором поэт в 1946 написал стихотворение «Семен Андреич». В составе войск дошел до Берлина. За время войны почти не писал: не до этого было.

Его первыми публикациями были переводы – с албанского, польского, чешского, венгерского. Он даже принят был в Союз писателей как переводчик. «В него как в поэта мало кто верил, за исключением красавицы-жены, Бориса Слуцкого и нескольких родственников и близких друзей» – писал Е. Евтушенко.

Первое послевоенное произведение «Стихи о новом городе» было опубликовано в 1948 в журнале «Знамя». Самойлов считал необходимым, чтобы впечатления жизни «отстоялись» в его душе, прежде чем воплотиться в поэзии. Регулярные публикации его стихов в периодической печати начались в 1955.

В 1958 издал свою первую поэтическую книгу – поэму «Ближние страны».

Определяя свое поэтическое самоощущение, Самойлов написал: «У нас было все время ощущение среды, даже поколения. Даже термин у нас бытовал до войны: „поколение 40-го года“». К этому поколению Самойлов относил друзей-поэтов, «Что в сорок первом шли в солдаты / И в гуманисты в сорок пятом».

Военная тема, словно осколок, застряла в памяти поэта, и уйти от нее он не смог до конца своих дней. В период с 1960 по 1975 годы были написаны самые лучшие его вещи в теме Великой Отечественной войны: «Сороковые», «Старик Державин», «Перебирая наши даты», «Слава богу! Слава богу...» и др. После выхода поэтического сборника «Дни» (1970) имя Самойлова стало известно широкому кругу читателей. В сборнике «Равноденствие» (1972) поэт объединил лучшие стихи из своих прежних книг.

В 1967 Самойлов поселился в д. Опалиха близ Москвы. Поэт не участвовал в официозной писательской жизни, но круг его занятий был так же широк, как круг общения. В Опалиху приезжал Г. Бёлль; Самойлов дружил со многими своими выдающимися современниками – Ф. Искандером, Ю. Левитанским, Б. Окуджавой, Н. Любимовым, З. Гердтом, Ю. Кимом и др. Несмотря на болезнь глаз, занимался в историческом архиве, работая над пьесой о 1917 годе, издал стиховедческую «Книгу о русской рифме», занимался поэтическими переводами с польского, чешского, венгерского и др. языков. В 1974 вышла книга «Волна и камень», которую критики назвали самой пушкинианской книгой Самойлова – не только по числу упоминаний о Пушкине, но, главное, по поэтическому мироощущению.

Хотелось бы отметить высокое искусство Самойлова как поэта-живописца:

Внезапно в зелень вкрался красный лист,

Как будто сердце леса обнажилось,

Готовое на муку и на риск.

Внезапно в чаще вспыхнул красный куст,

Как будто бы на нем расположилось

Две тысячи полураскрытых уст.

В 1976 Самойлов поселился в эстонском приморском городе Пярну. Новые впечатления отразились в стихах, составивших сборники «Весть» (1978), «Улица Тооминга», «Залив», «Линии руки» (все 1981).

С 1962 Самойлов вел дневник, многие записи из которого послужили основой для прозы, изданной после его смерти отдельной книгой «Памятные записки» (1995). «В молодости человек более суетен, он полон энергии, ему хочется бежать на свидание, играть в футбол, а с возрастом понимаешь, что надо прислушиваться к своему „кошачьему“ чувству – оно лучше знает, что нужно делать» – писал Давид Самойлов.

Блистательный юмор Самойлова породил многочисленные пародии, эпиграммы, шутливый эпистолярный роман и т.п. произведения, собранные автором и его друзьями в сборник «В кругу себя». «Большой любитель жизни, человек легкой руки и походки» – так называл его Е. Евтушенко

В 1988 году стал лауреатом Государственной премии СССР.

По иронии судьбы, Самойлов, фронтовик, умер в армейский праздник 23 февраля 1990 года. Он вел вечер памяти Пастернака, вышел за кулисы, его последние слова были: «Все хорошо, все в порядке». Похоронен в Пярну.







О портале | Карта портала | Почта: [email protected]

При полном или частичном использовании материалов
активная ссылка на портал LIBRARY.RU обязательна

 
Яндекс.Метрика
© АНО «Институт информационных инициатив»
© Российская государственная библиотека для молодежи