М. Елизаров. «Библиотекарь»

Елизаров М. Библиотекарь: Роман. – М.: ООО «Ад Маргинем Пресс», 2009. – 448 с.

«Хор заглох. Остались натуральные звуки смерти».
М. Елизаров. «Библиотекарь»

Версия о том, что бывшее наше отечество СССР – «самая читающая страна» в мире, возможно, и дала импульс Михаилу Елизарову сочинить этот текст. «Текст» вышел удачный (хоть и со своими проблемами, о чем я еще скажу), «схлопотав» «Букера» за 2008 год. И теперь профессиональная, но тщеславная библиотечная общественность может массово обламывать на нем зубы, ибо ни о каком «библиотекаре» в общеупотребимом смысле слова речи в нем не идет.

КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ. Молодой неприкаянный выпускник института культуры Алексей Вязинцев неожиданно получает наследство: в далеком российском городке умирает его родной дядя, оставив ему квартиру (сам Алексей, как и автор, – уроженец самостийной Украйны). На месте новоявленный Онегин узнает, что его дядя был «библиотекарем» (нечто вроде руководителя секты) местных почитателей творчества советского беллетриста Громова, ныне тоже покойного. Громов – это собирательный образ советского писателя, и книги его, вообще-то занудно «совковые», воспевающие когдатошний миф о социалистическом житье, труде и подвиге, содержат в себе некую магическую силу, к которой можно приобщиться, если читать их, не отрываясь. Прочитавши же их, люди наливаются бесстрашием и обретают смысл, утраченный ими в нынешней жизни. Обретенный смысл жизни так велик, что и помирать не страшно. Секты «почитательников» Громова раскиданы по всей стране. Между адептами идет беспрерывная война за владение редкими уже экземплярами и за первенство, причем битвы разворачиваются нешуточно кровопролитные, масштабами похожие даже не на разборняки 90-х, а на сражения раннего средневековья. В итоге Вязинцев становится заложником победителей. Запечатанный в бункере, он должен беспрерывно перечитывать семикнижие Громова, храня тем самым отечество от напастей, беспрестанно реанимируя в своем сознании угасший советский миф.

На первый взгляд, «Библиотекарь» – это ироническая эпитафия литературоцентричному периоду нашей истории, тем паче, что сам автор Михаил Елизаров – тоже писатель, то есть в определенной мере и он заложник иссякшей традиции. Это также «антиутопия» и сатира, причем сатира не только на нынешние бездуховные или советские безбашенно героические времена, но и на историю человечества в принципе, в любом своем варианте чреватую жуткой жестокостью и самообманом. Позитив проливает кровь, негатив заражает гноем, и, как ни крути, «от судеб защиты нет».

Похоже, сам автор не видит выхода из этой ситуации и склоняется порою к самообману как форме забвения безнадежной истины. Едва ли не самые яркие строки в его «тексте» – это, пусть с оттенком иронии, строки об образах детства, не реального, а вымышленного, воспетого советскими песнями (прежде всего, детскими, но не только), где добро торжествует «с мучительным постоянством»: «Этот трехмерный фантом воспринимался ярче и интенсивнее любой жизни и состоял только из кристалликов счастья и доброй грусти, переливающихся светом одного события в другое», с. 61.

Собственно, «Библиотекарь» – не столько даже о судорогах «советскости» в теле нынешней России, сколько о потребности в некоем идеале, «нас возвышающем обмане», без которого жизнь – не в жизнь. Это книга о дефиците духа сейчас, об отсутствии общей идеи в обществе, без которой оно неизбежно деградирует и распадается.

Мне показалось, Елизаров все же чересчур привязан к фантомам советского прошлого, отчего на романе лежит печать некоторой… провинциальности, что ли. Мнится, общество наше вполне себе живо и вырабатывает новую систему ценностей, но вовсе не на тех развалинах, среди которых зачарованно блуждает автор. Больше того, мне кажется, после «Библиотекаря» тема советского фантома, так разносторонне представленная и до Елизарова в творчества В. Сорокина и И. Масодова, подысчерпалась.

Хотя как знать? Действие в романе отнесено к 2000 году, к началу путинской эры, которая так странно, противоречиво и неубедительно пытается сочетать былое «советское» с нажитым нынешним… Оппоненты сегодняшнего порядка вещей тоже поневоле обращаются к копилке советских идей и образов, уже совершенно преображенных на расстоянии времени в некий миф… Жив курилка, и те, кто больше всего хотели бы его смерти, многое делают для его обновления…

Вот почему роман о вроде бы недалеком прошлом имеет более широкий радиус действия во времени, локальный материал возведен в формулу «как бы» абсолютного обобщения.

И теперь о самом проблемном в книге. Мало кто из моих знакомых дочитал роман до середины, и вовсе не потому, что они какие-то непродвинутые патриоты библиотечного дела. Причин пробкусовки текста мне видится, как минимум, три.

ПРИЧИНА «ЭНЕРГЕТИЧЕСКАЯ». Да, текст – это, прежде всего, энергетика, которую читатель ощущает на подсознательном уровне. Зачин «Библиотекаря», можно, сказать, перенасыщен энергией. Собственно, здесь-то мы и узнаем о «громовском мире», о царящих в нем кровавых интригах. Истекающая дальше история Вязинцева явно менее насыщена, энергия текста здесь «разбодяживается» на сюжет (не особенно увлекательный) и на характеры (довольно одномерные в большинстве своем).

ПРИЧИНА «ИГРОВАЯ». Художественный текст – всегда «игра», а смысл затеянной Елизаровым игры читатель улавливает уже из мощного вступления. Дальше наше внимание держат лишь повороты сюжета. И хотя они интеллектуализированы, осмыслены, это не просто тупой напористый «экшн» – тем не менее, читателю в предвидении отгаданного ответа наскучивает заполнять своим временем однотипные ячейки предложенного кроссворда. Просто же сопереживать героям –

впрочем, это уже

ПРИЧИНА «СМЫСЛОВАЯ». Читатель Елизарова – человек, как минимум, интеллектуально продвинутый, то есть, хотя бы отчасти и независимый. Он не из тех, кто «сам обманываться рад». Герои же романа – те, кого сейчас принято называть «лузерами»: люди неуспешные и чересчур простодушные, готовые прокисшей иллюзией заменить неудобную им реальность. По жизни они уж точно субпассионарии, способные лишь на временные (хотя иной раз и кровавые) истерики. Елизаровский читатель вряд ли может сильно сопереживать таким. Да и знает он этих товарищей по жизни преотличненько, почему и видит великое насилье автора над истиной, когда тот наделяет подобных субъектов чертами пассионариев-творцов, этаких крестоносцев. Здесь они гибнут пачками, но это лишь усиливает ощущение затянувшегося мультика, сказки, в которой слишком уж очевиден просчет самого рассказчика. Ведь и в сказке правдоподобный СМЫСЛ не может нарушаться безнаказанно, произвольно.

Конечно, герои романа (склад их натуры) и автор не совпадают. Мощная струя авторской отстраняющей иронии, даже сарказма, постоянно напоминает об этом. И все ж таки возникает ощущение, что писателю, безусловно, блестяще талантливому, не хватает крыльев для заданной самому себе высоты интеллектуального полета. Предложенные им «выводы» слишком очевидны, банальны.

Да и поди сделай их, эти «выводы», если все мы находимся в состоянии некоей интеллектуальной отуманенности, как на развилке трех дорог в известной народной сказке…

Но Михаил Елизаров – писатель молодой, крылья его еще растут и, дай бог, отрастут по чаемой им самим надобности. И надежно лягут на воздух, хотя бы чуть более прозрачный, чем ныне…

1.12.2011