Library.Ru {2.6}Лики истории и культуры




Читателям Лики истории и культуры Уроки лузеров (Андреев И.Л. Тамтам сзывает посвященных)

 Уроки лузеров

Андреев И.Л. Тамтам сзывает посвященных. – М.: Прогресс-Традиция, 2008. – 384 с., ил.
 

«Разве они не свободны свободой судьбы?»
(Леопольд Сенгор)

Давайте уж честно: Африка в нашем сознании – не столько заповедник экзотики, сколько синоним исторически безнадежного «лузерства», этакая мировая провинция, если не сказать «дыра». Даже в наигламурнейший дамский путеводитель Cosmopolitan затесалось фото лачуг из кусков рубероида: тоже, типа, местная вам экзотика…

«Африканское чудо» в отличие от японского-корейского-сингапурского еще не состоялось, и не очень верится в него вообще. Но ведь и первые млекопитающие совершенно терялись в монументальной тени обреченных на вымирание динозавров! Как бы не проглядеть… Об этом предупреждает нас Игорь Андреев – известный философ, этнолог, психолог, два десятка лет проведший в странах Черного континента. Предупреждает в книге своих эссе «Тамтам сзывает посвященных».

От обычных рассказов о чудесах Африки эта книга отличается глубокой аналитичностью. Не столько рассказать о необычном, сколько его понять – задача автора. Рискну сказать: главный герой книги – мозг человека, его эволюция, закрепленная в укладе культуры. Внешне иррациональное или неоправданное Андреев объясняет вполне рационально.

Вот, например, обычай инициации, при котором чуть ли не ржавым консервным ножом и без всякой анестезии «корректируются» половые органы юношей и девушек. Вред здоровью огромный, жертв – миллионы. Но с точки зрения местного уклада, объясняет ученый, это оправдано. Так в сознании подрастающего поколения закрепляется полоролевая принадлежность, необходимая (в условиях массовой детской смертности и непродолжительной жизни взрослых) для пополнения рядов племени. Плюс к этому происходит выбраковка тайных «диссидентов», ведь наиболее развитые и внутренне несогласные с заповедями предков испытывают не только болевой, но и психологический шок, который зачастую не могут пережить.

Весь уклад традиционной общины ориентирован на сохранение традиции. «Лучшая новость – когда нет никаких новостей», – любимая поговорка в Африке.

Возвратимся все-таки к мозгу. Традиционный почти первобытный уклад активизирует, прежде всего, работу более древнего правого полушария. Отсюда – изумительная телесная подвижность и пластика африканцев, их интуиция, пылкое воображение, умение виртуозно ориентироваться на местности. А вот левое полушарие, отвечающее за абстрактное мышление и речь, остается чуть-чуть в тени. Долгих разговоров африканцы не любят: попросту устают плавать в потоке слов и им становится «скучно». Можно сказать, африканец танцует свою жизнь, а не проговаривает ее. Это заметил еще К.Г. Юнг.

Кстати, процесс отлаживания работы полушарий мозга не совсем стихийный. И. Андреев приводит примеры того, что уже в древности люди ЗНАЛИ об особенностях работы мозга, проводя специальные трепанации черепа с целью ограничить мешавшую («по жизни») работу левого полушария.

(Необычные приключения человеческий мозг испытывал и в глубочайшей древности. Так, жесткое разграничение образа жизни и системы воспитания простых людей и представителей образованной – «думающей» – элиты привело к тому, что в Древнем Египте у тех и других эволюционно закрепилась разная форма черепной коробки. Иные историки полагали, что правящий класс в Древнем Египте – не местного происхождения…)

Традиционные поведенческие коды очень многое определяют и в наши дни. Например, белая мать обычно держит своего ребенка на руках у груди. Мир он познает опосредованно, через мать. Африканка же носит своего младенца за спиной, и крошка видит тот же мир, что и она. А заодно ребенок получает гораздо больше «телесной» информации от взрослого человека. Результат – на первых порах «негритенок» значительно опережает своего белого сверстника в развитии. Увы, скудость белковой пищи нередко тормозит его дальнейшее становление. И это (вкупе с чисто социальными факторами) приводит к тому, что так много в африканских городах «Шариковых» – люмпенов, не способных контролировать свое поведение.

Становление африканца задает еще массу загадок ученым. Ну чем, например, объяснить тот многажды подтвержденный факт, что африканец (или житель Юго-Восточной Азии), будучи по духу истым коллективистом, почти не способен научиться ходить в строю? Любое ограничение свободы движений африканец переносит гораздо тяжелее, чем мы, но в своих движениях он ярко индивидуален!

Если движение в конкретном пространстве для него привычно и подчас радостно, то пребывание в потоке абстрактного времени – вещь порой просто малоактуальная. Не дарите африканцу часы: иной примет это за оскорбление. Как бездушный механизм может отмерять (ограничивать) время человеческой жизни? Не ждите от него и немецкой пунктуальности. Если вы договорились о встрече на три часа дня, не думайте, что рандеву произойдет сегодня: три часа дня ведь «случаются» каждый день…

Короче, не человек для времени (как для вечно спешащего европейца), а время для человека.

Размышлениям И. Андреева о «времени» в жизни обитателя Черного континента посвящены, пожалуй, интереснейшие страницы книги. Время для жителя Черного континента делится на две части. Все, что с ним было, его личный опыт и его воспоминания он называет «саса» – как сумку с атрибутами охоты. События же, которые были, но непосредственно им не пережиты (так сказать, историческая память) называются «временем предков» или «замани».

В «замани» хорошо разбираются (считает рядовой африканец) лишь шаманы да вожди. Рядовой охотник, пастух, земледелец боится «замани», ведь это мир всемогущих и грозных предков. «Первичная власть (ведшая в итоге к социальному и экономическому неравенству, – В. Б.) формировалась как распоряжение конкретным временем саса других индивидов… от имени священного замкни его хранителями старейшинами, ближе всех стоящими к сонму мудрых предков и лучше всего могущими выразить их волю» (с. 70).

Такова, собственно, и была психологическая оболочка, в которой происходило расслоение первобытной общины. В отличие от марксистов И. Андреев не видит в этом ничего (на первых порах хотя бы) преступно своекорыстного, ведь манипулировали (организовывали) личное время саса вожди в интересах выживания всего коллектива.

В идеологических механизмах и рычагах социального управления как отдельной общиной, так и конкретной африканской страной есть очень много знакомого для тех, кто жил в СССР. «Переводом с русского» называют это и сами африканцы.

Вообще скрытых и явных аналогий с нашим историческим опытом в книге Андреева масса. Остро критическое отношение автора к отечественным либералам и всему опыту нашей прихватизации 90-х, к однобокому сырьевому развитию нашей экономики выглядит, на мой взгляд, весьма актуально. Тем более, что автор не ограничивается публицистическими филиппиками, а достаточно убедительно как ученый отмечает не просто шкурный, но и в стратегическом плане пагубный для страны тренд нашего развития, – сходный с тем трендом вечно догоняющего, но ни в коем случае не обгоняющего социально-экономического развития, который навязан теперь и государствам Черного континента.

Кроме такого «неприятного» сближения со своей родиной автор позволяет себе и более «добрые» аналогии. В частности, не забудем, что солнце нашей поэзии пышет вполне африканским жаром. Причем предки Пушкина – не «арапы» (мавры, арабы) и не эфиопы, а из самого что ни на есть сердца черной Африки, – вероятней всего, с берегов озера Чад. В эмоциональной насыщенности пушкинских шедевров при выраженном лаконизме формы Андреев видит нечто сродни именно африканскому искусству, африканской ментальности. Кстати, об этой самой ментальности. И. Андреев довольно подробно анализирует теорию так называемого негритюда – системы взглядов, предложенных великим сенегальским поэтом и членом Французской академии Леопольдом Сенгором (кстати, он был женат на сестре президента Франции Ж. Помпиду и, истый католик, был всеми любимым главой мусульманского в своем большинстве Сенегала).

В изложении Игоря Андреева, негритюд – явление, отлично знакомое нам по теориям наших славянофилов и прочих «почвенников». Это идеализация традиционной жизни африканцев как более гуманной и естественной для человека, чем механистичная европейская цивилизация, обезличивающая и антигуманная. Африканец эмоционален и человечен, он не теряет связь с космосом и с природой То ли дело белый на джипе, беспомощный в саванне или джунглях, словно грудной младенец, и жестокий, как трудный подросток. Короче, каннибалы живут в Европе.

Эти поэтичные, (но не во всем, хотя во многом справедливые) воззрения уже устарели. Сама жизнь убеждает в правоте Чехова, когда-то сказавшего по поводу толстовства, что в электричестве и паровом двигателе больше любви к людям, чем в патриархальном житье-бытье. Негритюд устарел уже для самой Африки. Хотя трудно поспорить с И. Андреевым, когда он таки сбивается на пафос, говоря о трепетной африканской душе, «которая своим неистребимым оптимизмом, нечеловеческим стоицизмом и неутолимой жаждой чуда до боли напоминает наш, родной, славянский менталитет» (с. 348).

Впрочем, только ли «наш, славянский»? Еще в первой половине прошлого века К.Г. Юнг отметил «огромное психологическое влияние негра» на белого жителя США. «Эмоциональную открытость американца, особенно его смех… в первоначальной форме можно встретить у негра. Своеобразная походка… американок… необычайно живой темперамент большинства американцев… Чуть ли не полное отсутствие интимности и связывающая всех между собой массовая общественность напоминают первобытную жизнь в открытых хижинах с абсолютной тождественностью всех членов рода» (с. 331).

Что уж говорить о музыке и танцах, которые здесь тоже имеют негритянские корни! (Заметим, что другой составляющей американского менталитета Юнг называет индейский характер, упорный и стойкий в достижении цели). И весь образный строй американского искусства, от мультиков до триллеров, напитан психологией, юмором, представлениями о прекрасном и страхами первобытного человека!..

(Все это было сказано в те времена, когда ни о какой политкорректности в отношении цветных и черных, «граждан второго сорта», в США не помышляли!)

Но только ли этим ограничится вклад африканцев в жизнь современного человечества? Хотя в Эфиопии уже приспособили 24-клавишную «клаву» к 267-буквенному алфавиту амхарского языка, хотя маленький нефтедобывающий Габон обогнал по уровню жизни огромную безалаберную Россию, хотя африканские умельцы разработали специальную компьютерную игру «Охотник» для совершенно неграмотного юзера, говорить об «африканском чуде» рано. Характер африканской экономики пока что во многом присваивающий, то есть, что видим, о том и поем, что нашли-приготовили, то почти без остатка и съели, – и это громадный тормоз для развития товарно-денежных отношений. Однако есть в африканской жизни такие явления, которые в свое время помогли, например, тому же Сингапуру-Китаю сделать огромный рывок вперед. А если учесть неисчерпаемые запасы полезных ископаемых Черного континента, которые буквально лежат на поверхности (в отличие от наших!). Плюс к этому и людские ресурсы.

А еще… и мозг. «Постиндустриальная эпоха компьютера развертывается на почве лидерства левого полушария». Но обилие информации и необходимость креативной деятельности заставляют все большее внимание обращать на правое полушарие и лимбическую систему – физиологическую «родину» творчества и искусства. «Центр тяжести психологических процессов переносится на выстраивание гармонических отношений индивида с самим собой» (с. 370).

Нет, Африка – не вымирающий континент. За его потенциал (и за его будущее) схлестнулись ведущие державы мира: старые европейские метрополии, США, Китай. Проникает туда и российский капитал, причем у «наших» есть определенные преимущества, заложенные еще в советский период: часть местной элиты получила образование в СССР, к тому же русские (как и китайцы) не запятнали себя расизмом-колониализмом.

Ну, и общее в менталитете – что бы наши скины доморощенные ни вытворяли.

Много говорит И. Андреев о будущем, но оно ведь всегда гадательно. А вот что бесспорно, так это его призыв к толерантности, потому что оно есть главнейшее условие выживания человечества в грядущей информационной цивилизации.

Хочется добавить от себя: понять – не значит только простить, но и самому стать богаче. Этому и служит книга Игоря Андреева.

Валерий Бондаренко





О портале | Карта портала | Почта: [email protected]

При полном или частичном использовании материалов
активная ссылка на портал LIBRARY.RU обязательна

 
Яндекс.Метрика
© АНО «Институт информационных инициатив»
© Российская государственная библиотека для молодежи