Library.Ru {2.6}Лики истории и культуры




Читателям Лики истории и культуры Александр Вампилов: Прошлое настоящее

 АЛЕКСАНДР ВАМПИЛОВ: ПРОШЛОЕ НАСТОЯЩЕЕ

Вампилов А. Прощание в июне: Пьесы. – М.: АСТ: АСТ МОСКВА: Транзиткнига, 2005. – 443 с. – (Мировая классика)
 

– Я вам не верю! Слышите?! – герой выкрикнул это со сцены в темный, холодноватый зал с профессионально отлаженным пафосом. Была середина 90-х, зима, – смутная, но еще полная голодного оптимизма. Был рядовой спектакль, на который я забрел от нечего делать. И играли актеры, так сказать, в полноги. Но – вопреки всему ЦЕПЛЯЛО! Цеплял сам текст, написанный в начале 70-х человеком, который ушел из жизни тоже почти четверть века назад…

Это была «Утиная охота» Александра Вампилова.

Вампилов – явление странное, но впрочем, характерное для отечественной словесности. Ни поэтам, ни прозаикам, – именно драматургам удается остаться в ней одной-двумя-тремя своими вещами надолго, на десятилетия, а может, и на века. Фонвизин, Грибоедов, Сухово-Кобылин…

В этом ряду Александр Вампилов – самый профессиональный профессионал, он мог бы написать не меньше А. Островского, создать «свой» театр. Ранняя, нелепая смерть помешала.

И теперь, перечитывая том его пьес, чувствуешь, какой мощный творческий потенциал недоосуществился. По сути, Вампилов успел написать три-четыре настоящие пьесы. Он разгонялся на дальнейшее, создавая свой плотный мир, вот именно: «театр Александра Вампилова».

Парадокс: все его тексты несут на себе черты времени написания до такой степени, что это должно было бы их сгубить. Не только относительно раннее «Прощание в июне», но и «Старший сын» имеет массу стилеобразующих штампов, характерных для нашей драматургии пред- и уже «оттепельной» поры. Ну непременно вам горячая чистая и прелестная девушка, ну непременно конфликт бескрылой усталой (и порой окопавшейся в мещанском быте) старости и устремленной в (обязательно как бы светлое!) будущее юности. Характеры очерчены резко, однако ж особых противоречий в себе не несут, – они по большей части свободны от реальной сложности жизни. То ли самый ранний Рязанов, то ли зрелый и чуть перезрелый Луков…

Все сие временнОе – врЕменное извинительно. Представители старшего-среднего поколения могут вполне «ностальгнуть» по поводу этого еще крепкого социального оптимизма. Но все же не ностальгией по несбывшимся сказкам определяется живизна пускай и наивного «Прощания в июне». Вампилов и в этой пьесе по-хорошему вторичен, он пересоздает из уже созданного, он играет чужими образами, не слишком (в отличие от поздних постмодернистов) афишируя свой прием, но, кажется мне, использует его здесь совершенно сознательно.

Его «Прощание в июне» – во многом парафраз «Ромео и Джульетты», парафраз тонко иронический. Если это не так, то основной конфликт пьесы рассыпается в прах. Нет ведь реально никакого антагонизма между житейски умудренным вельможей от науки Репниковым и «прохиндеем» – юным ученым, который метит в его зятья!

Ан, есть, возразите вы: нужно учитывать то ВРЕМЯ. Молодой Колесов – слишком свободен в своем поведении. Это прямо некий вам Фигаро, а для ректора Репникова социально допустимо прохиндействовать лишь в рамках комсомольской, партийной или ученой карьеры, в рамках номенклатурной системы.

Несовпадение живого человека и окостеневшей системы – реальный конфликт этой ранней вампиловской пьесы. Но ведь это и главная тема всего советского искусства брежневской эпохи, от ершистых шукшинских рассказов до искрометно едких комедий Гайдая!

Бездумная устремленность в грядущее сменяется к началу 70-х недоуменным анализом настоящего и все более пристальной, тревожной оглядкой на прошлое… Эту знаковую тогда, но трудно уловимую теперь перемену в общественном настроении улавливает вчера еще «по-луковски» оптимистичный молодой Александр Вампилов. Волей судьбы ему суждено было, в общем, остаться в кругу образов «молодых» героев. И все же…

Пожилой неудачник, подводящий горькие итоги жизни, – герой его «Старшего сына». На фоне официального тогдашнего оптимизма такой образ – уже сомнителен (и тем настойчивее он будет возникать в советском искусстве 70-х!) Впрочем, Вампилов еще далек от трагического пафоса. Собственно, трагедию (и какую, – явны ведь параллели с «Королем Лиром»!) драматург преобразует в мелодраму со счастливым концом.

По-настоящему трагичен конфликт лишь в главном шедевре Вампилова, – в его «Утиной охоте». Его Зилов – одновременно Дон-Жуан и Гамлет. Ну, до Гамлета, допустим, ему интеллектуально несколько далеко. Вывернутость из времени и из условий социальной игры не столько осмысляется им, сколько переживается как непреодолимая ничем данность. Герой Вампилова – не безусловно положительный персонаж. В сущности, это человек инстинкта (как Дон-Жуан) и чувств по поводу конфликта этого инстинкта с более сложными социальными обстоятельствами. Он словно бы не достроен духовно, он блуждает в своих рефлексиях и позывах.

Соблазнительно назвать Зилова жертвой советского застоя, жертвой такого порядка, при котором из церкви сделали планетарий. Упоминания о преображенном под нужды науки церковном здании повторяются в пьесе настойчиво, несколько раз, символически. Вроде б рукой подать от них до главного «перестроечного» вопроса и о дороге, ведущей к храму, – и вот-вот, кажется, по прочтении пьесы в душе взметнется вспышка религиозного чувства, – тем паче, что многими нашими интеллектуалами и «политикалами» духовность вне религиозности нынче не мыслится.

Впрочем, Зилову до таких исканий-прозрений далеко. Да и не способен он на них потому хотя бы, что он человек определенного времени и уровня развития.

Но несмотря на всю свою «совковость» главный герой Вампилова – остросовременен. Может быть, он даже вне времени. Во всяком случае, Зилов – не герой брежневского «застоя» только, он персонаж начавшейся лет двести назад и все еще длящейся большой постхристианской эпохи, которая рассталась с религиозными утешениями и пытается найти новые ценности и утешения в реале жизни. Вряд ли Зилов читал Вольтера, тем паче – Ницше, но он плод с этого, уже не библейского древа познания.

Обобщая совсем, скажем: главный герой Вампилова – потребитель, уставший от потребленья.

Интересно, к чему бы пришел сейчас сам драматург, будь судьба к нему милосерднее?

Почему-то не кажется мне, что он повторил бы путь некоторых художников своего поколения (очевидно симпатизирующих ему), не примкнул бы к православным патриархальным ценностям.

Вампилов, мне кажется, в основе своей – другой. Как драматург он острее и намного критичней видит характеры, он и самое жизнь ощущает, прежде всего, как конфликт.

Вампилов и социально иной. Да, его стихия – русская глубинка, провинция, «почва», но не закисшая в прошлом деревня, а все эти городки и поселки городского типа, жизнь в которых вроде не остановилась и, в описываемое Вампиловым время, не деградировала. Косенько-кривенько и здесь «жись» стремится к тому, что принято называть «прогрессом». Впрочем, в наши дни она уже точно устремляется прочь из этих печальных мест, – вслед за ускользнувшим отсюда, возможно, и навсегда, «прогрессом»…

«Прошлым летом в Чулимске» – характернейшая из пьес Вампилова. В ней, правда, нет столь масштабного по смыслу «типа», как Зилов. Но здесь, работая с очень хорошо знакомыми ему характерами, драматург выступает и как психолог, и как лирик, создавая более сложные, внутренне порой противоречивые образы. Забавно: конфликт в пьесе отдает «Онегиным». Чем, скажем, Валентина – не местная Таня Ларина, а Шаманов – не Онегин?

Правда, мне показалось, автору не случилось более мотивированно и глубоко прописать момент разочарования героини в своем кумире. Зато финал пьесы просто шибает уже «Кандидом»! Вопреки, быть может, рухнувшей навсегда надежде на счастье Валентина упрямо чинит ломаемый всеми заборчик палисадника, который обихаживает, – как символ красоты и гармонии. И старый таежник эвенк Еремеев («естественный человек» и одновременно парафраз чеховского Фирса?) помогает ей.

В дисгармоничном мире каждому под силу разве что «возделать свой сад».

Подобно Чехову, Вампилов играет смыслами и образами мировой и родимой словесности, создавая свой удивительно живой, полнокровный мир.

Но Чехов играл, понимая исчерпанность этих образов, этого жизненного уклада. К чему шел Вампилов, – увы, мы никогда теперь не узнаем…

Валерий Бондаренко





О портале | Карта портала | Почта: [email protected]

При полном или частичном использовании материалов
активная ссылка на портал LIBRARY.RU обязательна

 
Яндекс.Метрика
© АНО «Институт информационных инициатив»
© Российская государственная библиотека для молодежи